====>Дорога на Эдо

Кацура хотел было возмутиться, да не стал. Он вовсе не это подразумевал под сказанным, но доказывать обратное не решился, просто махнул рукой. Действительно, если они задержатся здесь еще на минуту, их точно обнаружат. Взяв жеребца за повод, самурай повел друзей за собой в дом одного из влиятельных людей в городе. Благодаря этому союзу, Котаро смог получить постоялый двор для размещения своих людей, а Каору-доно - отменную защиту.
  Ночь была прекрасной. Интересно, чем? Тем, что сегодня они снова встретились? Наверное. И сейчас, благодаря этой встрече, все тяготы и мысли ушли на второй план. Пожалуй, они позволят себе в эту ночь немного отдохнуть.
  Самурай шел впереди, ведя Гинтоки и Такасуги за собой, и улыбался, пока эти двое не видели. Пожалуй, он мог бы вспомнить многое. Но особенно запомнилась первая встреча с Шинске - когда Кацура случайно упал с яблони прямо перед новеньким учеником. Как это прокомментировал сам Такасуги - мужчина уже не помнил, но зато отлично помнил, как тот словно спрятался за учителем, отчего Кацура тут же спросил: "Ты боишься?!" Лучше бы он этого не говорил. Вспыльчивый мальчонка чуть не набросился на него с кулаками, а после долго дулся, отчего даже отказался от ужина. Пришлось вечером отдать ему большое яблоко, которое маленький Котаро припас для себя. Но тогда голодному ворчуну оно было нужнее. Так и завязалась их странная дружба.
  Пройдя ворота, лидер Джой отвел лошадь в денник, попросив гостей пройти внутрь дома и располагаться, а сам закончил возиться с животным. Подкормил яблочкам и догнал своих.
- Располагайтесь, - указал рукой на пару дверей, ведущих в спальные комнаты. Это на случай, если никто не захочет этой ночью возвращаться обратно. А как понял лидер Джой, Гинтоки явно не было куда податься, поэтому он может упасть прям здесь. Жестом велев следовать за ним, длинноволосый привел их в комнату, где они могли перекусить. Попросил им принести немного сакэ и еды, не забыв принести сладкое для особого гостя. Шинске тоже не питал особой любви к сладкому, поэтому... Сластена среди них был только один. Еще в школе Кацура перекладывал сладкое из своей тарелки в тарелку Гина, а у него, соответственно, забирал что-то другое. Так и жили!
- Такасуги, расскажи нам, как ты докатился до такой жизни? Ради чего собрал стольких людей? Где жили все это время?
Молодому политику сначала очень хотелось заслушать друзей, прежде чем рассказать о себе. Да и вскоре принесли поздний ужин и алкоголь, включая даже сетю - бутылочку. Впрочем, Котаро планировал ограничиться лишь парой отёку. Нализаться до зеленых екаев и нахрюкаться в таби  ему совсем не улыбалось. Воин не должен поддаваться пагубным пристрастиям и терять голову!

Как же приятно видеть, когда гордость Гинтоки страдает. Вроде и поторопил товарищей, недовольный весь такой был, а тут на тебе - а идти-то и некуда. И вот тут уж начинаются переживания, страдания и осмысления собственной глупости - остается лишь сказать что-то и добить этим хорошенько, чтобы белобрысый покраснел как помидор, но не стал этого делать. Почему? Да потому что тогда снова начнется перепалка, снова "обмен любезностями", который затянется надолго. А ведь нужно уже поскорее уносить свои задницы с улицы, ведь так?
И вот наконец-то они сделали это - покинули окровавленную улицу, наконец-то этот подвиг был совершен. Шинске несколько устало выдохнул - все-таки он долго гонялся за теми шпионами, хоть это и было ему в радость. Но сейчас ноги стали гудеть от долгой пробежки, а это не сильно нравилось лидеру Кихейтая.
"Сейчас бы залезть в горячую ванну, хорошенько расслабиться, выпить немного саке, чтобы голова наконец-то просветлела, а после лечь спать и не просыпаться суток так трое. Но разве эти мечты исполнимы?" - несколько с грустью и сожалением отметил про себя Шинске, потирая шею рукой и разминая её. Спать совершенно не хотелось, а вот просто лечь - вот то, что было просто необходимо. Такасуги бросил быстрый взгляд на лошадь Кацуры и уже хотел сесть на неё (а то чего она без наездника - пусть хоть делом займется), но потом подумал, что это будет немного... По-хамски, наверно... А хотя когда это волновало Шинске? Правильно, никогда! Поэтому тут же подошел к лошади ближе и уже собирался быстро на неё вскочить, как Кацура подошел к воротам некоего особняка. Видимо, приехали...
"Ладно, тебе повезло, так и быть," - усмехнулся самурай, смотря на животное. Вот ведь судьба как играется с ними. Но когда они во двор, то сразу как-то напрягся. Не любил он приходить в места, которые больше напоминали клетку. Или места, в которых не знаешь каких-нибудь лазеек. по которым придется убегать в случае критической опасности. Словно большая мышеловка. Хотел даже сообщить об этом Кацуре, но тот был слишком самоуверен, ведь его вид кричал о том, что он тут же чуть ли не хозяин, раз так распоряжается всем. Чувствует себя как дома - это точно про Котаро. Шинске старался не отставать его, постоянно находясь в состоянии боевой готовности - а то мало ли сейчас как со спины выпрыгнут наемники, как всадят в спину нож... Хотя не успеют - всего нескольким личностям удалось застать Шинске врасплох - и все эти люди сейчас рядом с ним.
***
-Эй! - тут же руки в боки, строго смотрит на Гинтоки, - какого черта эта комната твоя? - уже хотел сказать что-то резкое, но тут хитро улыбнулся и просто первый вошел в комнату, заперев за собой дверь. Кто много разговаривает - тот в конце концов оказывается в дураках. Пусть Гинтоки усвоит этот урок - нефиг клювом щелкать, надо брать и делать. Сняв куртку, самурай кинул её посреди комнаты. Вроде как оставил метку, что он тут был и он тут сейчас обитает, а кто тронет вещь - тому не сносить головы. И все же сделал это - прилег ненадолго прямо на пол и блаженно простонал. Вот так еще чуть-чуть...Хорошо-то как...
***
-Что значит докатился до такой жизни? Говоришь так, будто я самый опасный преступник в мире, и ты сейчас, как представитель властей, допрашиваешь меня, пытаешься вытащить из меня покаяния, - фыркнул и небрежно махнул рукой, словно говоря "да ну тебя с твоими шутками!". А вот Гин отсел от них подальше - видимо привык к одиночеству настолько, что даже сейчас лучше будет сидеть отдельно, чем со всеми. Ну чтож поделать - Гинтоки и в детстве был таким - немного нелюдимым, отстраненным. А вот Кацура - болтун. Вот ками не даст соврать - заткнуть его в детстве было практически невозможно, а еще сложнее - избавиться от опеки. Мамочка нашлась, как говориться...
-Да, мой отряд имеет немного дурную репутацию, но это потому, что мы - чистильщики. Мы убираем за правительством их огрехи, то, что не смогли сделать до конца они. Даже не знаю - наемники мы или нет, но я делаю это во благо страны. Пусть и кровавый метод, но пусть лучше боятся. Пусть лучше дрожат при виде моих людей, знают, что в любой момент мы можем прийти к ним. А что касается захватчиков - мы вырежем всех до одного, не оставим ни одного, кто бы мог держать в руках оружие, - хмурится во время разговора. Еще бы... Ведь это одна из самых больных тем для Такасуги. Хоть и знает, что все его мастерство стало оружием убийцы, но ничего поделать с этим не может - только так он сможет помочь хоть кому-то. Хоть так он сможет изгнать недругов с родной земли, чтобы больше не проливалась кровь. Ведь Шинске верит, что настанет тот день, когда чёрный зверь внутри наконец-то вволю напьется крови и сможет уснуть вечным сном. Но пока что он требует еще и еще - а значит всякий раз Шинске будет кидаться в бой, не щадя себя. Сколько бы ранений он не перенес - он выживет. - А живем мы, где придется, но чаще всего в кварталах для бедных - им нужна защита, а нам просто место, где переночевать. Мы никогда не стоим на месте, - потянулся, отчего аж косточки захрустели, да так громко, что можно было решить, что позвоночник Такасуги безнадежно сломался.
-Но ладно я, меня прозвали демоном и убийцей, моя история не такая интересная. А вот как ты Кацура смог собрать свой отряд, да еще и заручился поддержкой такого влиятельного господина, - жестом показал на поместье в целом. А ведь и правда - как Кацура смог добиться такого признания?
-А вообще, почему ты отрастил настолько длинные волосы? - вдруг неожиданно спросил, внимательно смотря на товарища, - Разве с ними удобно в сражении? Вот схватят тебя за косу и как рванут - весь скальп и снимут, - кивнул сам себе и выпил немного саке. Сразу телу стало легче, расслабленность взяла своё и заставила погрузиться в немного домашнюю атмосферу.

Вот оно значит как. Гин внимательно слушал монолог Шинске, не пропуская даже интонации. И все, что самурай сейчас услышал – лишь оправдания своим действиям и поступкам. Защищать и убивать – абсолютно разные вещи. Безусловно, убить врага, защищая друзей, семью, страну, наконец – дело благородное. Но то, что сделал Шинске всего пару часов назад – не ради страны. Думая об этом, Гинтоки даже раздраженно нахмурился. Ведь в той казни он не видел того смысла, который в свои действия вкладывает Такасуги. Он видел лишь убийство ради убийства. Хладнокровная расправа, без жалости, как с дикими собаками. В глазах его старого друга, так же как и в действиях лишь жажда крови и убийства, неутолимая жажда разрушения. И самое главное, что Шинске не пытается этого скрыть. Он улыбается, убивая, испытывает удовлетворение от одного только взгляда на сотворенное своими руками зло. Но тогда почему же он говорит, что все это ради защиты страны? Честен ли он со своими друзьями сейчас, нет, честен ли он с самим собой? Скорее всего, как и говорилось ранее, это всего лишь оправдания. Возможно, он понимает, что его методы неправильны, но повинуясь непреодолимой воле чувств, продолжает свою кровавую деятельность. И чтобы не чувствовать себя бездушным чудовищем, Шинске убеждает себя и окружающих в том, что действия его имеют под собой благородную основу.
И Гин даже догадывался, как тот маленький пугливый мальчонка с прилизанными волосами умудрился встать не на ту дорожку. Смерть Шоё сенсея перевернула с ног на голову и его мир.
Казалось, только Кацура смог пережить смерть любимого учителя. По крайней мере, жизнь его оказалась весьма интересной. И времени он зря не терял, в отличие от самого Гинтоки.
Этот волосатый нежданно-негаданно вырвался в люди, заимел весьма недурные связи в высоких кругах. Он весьма успешно реализовал свой скрытый потенциал. Единственное, что так и не изменилось (хотя до этого момента Гин начал даже сомневаться) – чувство юмора!
После невзначай брошенной фразы о волосах, Гин даже вышел, буквально вылетел, из своей нирваны. С широко раскрытыми глазами он пялился на Зуру. На несколько мгновений в комнате повисла гробовая тишина, удивился даже Такасуги. Напрягающую тишину будто громовым раскатом разорвал громкий хохот. Зура-шутник, буквально взорвался своим странным, слегка раздражающим смехом с нотками мнимого величия (ведь в такие моменты он, наверняка, считал себя не меньше чем королем юмора) 
Мирно сидеть в тени и слушать непринужденную болтовню товарищей более было уже невозможно. Ведь настала и его очередь почесать языком. Так уж и быть! Гинтоки подполз поближе к столу, положив катану слева от себя, налил немного саке и одним махом выпил.
- Занимался говоришь… Ну, я путешествовал по миру! – городо заявил он. – Хотелось увидеть, как живут люди в других странах. Хотелось увидеть что-то интересное, новое. – до сего момента сияющая улыбка сменилась на серьезное выражение лица, предвещая не менее серьезную тему для разговора. – После смерти учителя я был… ну, немного сломлен. Единственным тогда способом продолжать жить для меня была мысль о мести. Мне хотелось убить всех виновных в смерти Шоё-сенсея, а трупы их водрузить на колья, чтобы все видели этих подлых преступников. Еще немного, и я бы пошел по той же кривой дорожке, что и Такасуги – Гин с подлым прищуром и мимолетно налетевшей ухмылочкой глянул на Шинске. Даже в такой ситуации он не упустил своего шанса подколоть товарища. Хотя шутка это или нет, кучерявый и сам не понял. Все, что слетело с его языка – лишь реальный расклад вещей, так удачно подошедший к моменту.
- Хорошо, что я вовремя это осознал, и, дабы не находиться в этой стране, отнявшей у меня все самое дорогое, я отправился в странствия. Меня интересовали простые люди, воины, чиновники. Я хотел увидеть их мир, и то, как они относятся к нему. – Гин немного недоговаривал. Перед смертью ведь учитель о многом просил его. На тот момент о слишком многом. Ему не хотелось защищать тот мир, который так хладнокровно отнял у Гинтоки все. Самурай тогда не видел причин защищать то, что ныне он именует наследием Шоё-сенсея. – Тогда-то я и понял, что не одни мы лишились дорогих нам людей. Таких полно везде. Но сильные люди переживают эту трагедию, становясь еще сильнее. Слабые же впадают в пучину отчаяния, превращаясь в чудовищ, жаждущих мести. – Гин отхлебнул еще саке, тут же наливая снова. – Ну вот так я и решил, что не хочу быть слабым и сдаваться своей беде. А тут как раз пришли известия о намечающейся войне, пришлось быстро подорваться и буквально лететь обратно на родину. Я уже даже в бою с вражескими войсками поучаствовал – заняв горделивую позу, проговорил самурай, одновременно с этим заливая в себя очередную порцию саке.
Вообще, саке Гин любил, но была лишь единственная проблема – он не умел останавливаться, скажем, его «стоп-кран» был окончательно и бесповоротно сломан, даже вырван с корнями.
Хотя об этом его товарищам только предстояло узнать.

- Дурак ты, Кацура, и шутки у тебя такие же, хотя с твоим смазливым личиком в самый раз быть гейшей, - не удержался от гадости Шинске. Кацура в этот момент выплюнул даже свое сакэ и чуть не обрызгал сидевшего напротив Гинтоки. Но тот сидел несколько дальше, поэтому маленький фонтанчик до него не долетел. Это было достаточно серьезное оскорбление. И очень обидное. Да, с возрастом и колкость слов Такасуги непомерно возросла. Кацура резко подался всем корпусом в сторону самурая, схватил за грудки и притянул к себе, зажав его голову рукой в подмышке. И принялся натирать кулаком до боли макушку. Ну все! Сейчас он получит!
- Ие-ие, - с нарочито спокойными нотками в голосе, а на лице не скрывая немного паскудную усмешку, - Я. Никогда. Не буду. Рядиться в женские тряпки.
  Ох, и не знал же Кацура правила о том, что зарекаться никогда не стоит. Сейчас он был полностью увлечен небольшим, дружеским наказанием для одного мелкого паразита. А чтобы тот не кусался и не продолжал брызгать ядом, заткнул рот рисовым шариком. Пока тот с ним разбирался, прожевывал и отплевывался, самурай его уже отпустил и добродушно улыбнулся. - Я тебя тоже люблю, Такасуги. "Сейчас должен насупиться!" 
  Обижаться на него - это глупо. Он такой с детства. И если в первые чуть не нарвался на реальную драку, то теперь за столько времени они к нему привыкли. К такому, желчному. Выслушав "прения" двух сторон, Котаро выдохнул устало. Ну, вот. Опять началось.

- Успел поучавствовать? - озабоченно спросил самурай, опустив их возможную перепалку. - Они уже начали наступать?
Это сейчас больше всего заботило Кацуру в данный момент. Он не мог полагаться полностью на своих шпионов. Он не нанимал целый отряд ниндзя для своих операций. Пришлось ограничиваться тем, что было. Если Саката подтвердит его предположение, то это, фактически, развяжет руки отряду Джой. С одной стороны, он не хотел ничего предпринимать, пока вражеская сторона не начнет действовать, с другой... они были натянуты, как тетива лука, готового в любой момент пустить стрелу. 
- Гинтоки, если ты пришел за тем, о чем говорил, то... я предложу тебе вступить в наши ряды Джой. Это и тебя касается, Такасуги. И ты можешь в полной мере выплеснуть свою ненависть и жажду убивать здесь, на войне.