Последние пару часов прошли словно в тумане. Сознание периодически покидало его тело, погружая изрядно  напившегося самурая в пучину уныния. Но если вдруг кучерявый приходил в себя, то полностью терял контроль над действиями. То он на спор глушит саке прямиком из бутылки, то хватается за меч, и, шатаясь из стороны в сторону и наседая то на Кацуру, то на Шинске, доказывает, кто тут главный. Вообще, это не удивительно, как обычно, пьяный Гинтоки не умеет контролировать свое поведение, и самое главное, в таком состоянии он пьет еще больше.
Но если вы думаете, что он один такой на этом празднике жизни, то сильно ошибаетесь. До нужной кондиции дошли уже все участники незапланированной пьянки. Тут и Кацура безостановочно тыкал лбом в стол, и Шинске угрожающе зырил косыми глазами во все стороны, загадочно улыбаясь и время от времени умудряясь отвечать на пьяные нападки Гина. Но вечер неумолимо приближался к концу.
После очередного нелепого спора о том, кто больше выпьет, Гин окончательно потерял способность здраво мыслить. Он уже просто сидел, уставившись в одну точку, мыслей в голове будто и не было.  Последнее, что он помнит, как его несли по коридору, швырнули на кровать и… Провал. Хотя нет, он еще отлично помнил еще одно ощущение. Лишь только он закрывал глаза, все тут же начинало вертеться в беспорядочной пляске, да так, что начинало мутить. Помехой это, все же не являлось. Очень быстро последние силы покинули его тело и разум утонул в сновидениях.
Пробуждение было не из приятных… Гин слегка приоткрыл глаза, щурясь от яркого утреннего солнца, пробивающегося сквозь оставшуюся открытой дверь. С удивлением обнаружил он, что лежит в одной из комнат, в странной и до неприличия неудобной позе буквой «зю». Голова сейчас будто находилась между молотом и наковальней. Кучерявый абсолютно не ощущал правой части лица, видимо, за ночь изрядно ее отлежав. Помимо этого по непонятным причинам неимоверно болела левая рука. Гинтоки сразу же попытался вспомнить, что же такого он сотворил со своей многострадальной конечностью, но попытка задействовать мыслительные способности своего мозга обернулись лишь новой волной болезненных ощущений. Подумав, что разберется с этим позже, Гин предпринял первую попытку встать с постели, но спина будто хрустнула, разгоняя неприятные болезненные ощущения по телу. Ночь, проведенная незнамо как, вылилась в полнейший утренний кошмар. Хорошо, что он еще с какой-нибудь старухой не проснулся. А то вдруг… Гин боязненно отмахнулся от неприятных мыслей, продолжая бессильные попытки встать.
Упорство обычно вознаграждается, как мы знаем. Вот и Гин смог в итоге поднять свое измученное, искалеченное тело, похожее на один сплошной комок боли, и направить его к следующей наиважнейшей цели – воде. Пересохшее горло будто пилой разрывало при каждом слове, и лишь живительная влага могла спасти самурая хотя бы от этой муки. Никогда больше так не напьюсь.
Шатаясь из стороны в сторону, изредка цепляясь за стены, он кое-как умудрился добраться до следующей комнаты, которую, он так-то и выбрал в качестве своей, но стоило ему только приоткрыть дверь, как забылись все недуги.
- Я, наверное не вовремя… - прохрипел белобрысый с постепенно отвисающей челюстью. Не, ну а что бы вы сказали, если бы услышали, как ваши друзья клянутся взять ответственность за свершенное ночью, причем один из них в  чем мать родила, а второй с нелепой и счастливой улыбкой восседает напротив. Еще пару секунд потерянно поэхав и поахав, Гин спешно закрыл дверь, тут же желая ее еще чем-нибудь и заблокировать. Не-не, все, что меня сейчас интересует – это вода. Только вода – старательно внушал он себе, хватая наполненный водой кувшин.

- Не отрицай, я все понимаю, ты хочешь сохранить свою гордость... - было продолжил Кацура, как заслышал позади голос Гинтоки... А вот это плохо. Котаро уже почти вскочил и замахал было руками, да вспомнил, что в неглиже, и тем самым лишь подтвердит те самые предположения. - Ксо...
Проблему тут же взялся на себя решать Такасуги. Тому тоже не хватало до "полного счастья" лишь сплетен и насмешек со стороны белобрысого. А в том, что они будут, можно даже не сомневаться. Нет-нет-нет! Не нужна им такая слава. - Что ты хочешь?.. Только не убей его!
Крикнул вдогонку самурай и наспех принялся одеваться. А тот тот может... на "радостях". Утро началось с доброго... Какой кошмар, а! Как он вообще тут оказался? Ковыляя по коридору, длинноволосый застал и Шинске, и... Гинтоки, валяющегося на полу с большой вспухающей шишкой на затылке.
- Ты читаешь мои мысли, и я не Зура, я Кацура! - подметил длинноволосый, чуть не разбудив своим возгласом бессознательную одуван-голову, взял белобрысого под грудь и потащил обратно в его комнату. А он и правда тяжелый... Откуда только вес набрал. Доперев тело обратно, длинноволосый его раздел, но не до гола, и раскидал вещи по всем углам. Так, теперь когда он очнется, голова будет болеть словно от алкоголя, а все увиденное можно счесть за бредовый сон. В любом случае, если Гин попробует вякнуть о нем друзьям, самурай быстро его поставит на место и намекнет, что тот слишком много думает о непристойном.
  Но шутка чересчур затянулась. Пора с ней покончить. Покинув комнату, мужчина махнул рукой Шинске в ту сторону, где он сможет найти завтра и чай, а сам пошел разговаривать с господином Кобаяши. Тот уже должен проснуться к этому времени. За содержание людей, Кацура обязан был отчитываться ему о многих своих действиях. К тому же, необходимо было предупредить людей о пополнении. Ни свет, ни заря, а забот уже полон рот. Еще оставалось узнать, что же нового поведает ему Асакура. "Как же это ожидание выматывает..." Не нападение двух сторон пусть и было хорошим знаком, но не шло на пользу репутации Катсуры. Если его предположения не оправдаются, это грозило ему полной потерей авторитета и присвоением статуса недальновидного политика. Хотя к этому длинноволосый относился философски. Самурай в любом случае должен быть готов к нападению и к защите своей страны. Если кто-то ищет причины и предлоги для иных действий, то это означало лишь трусость и слабость духа. 
  Закончив со всеми отчетами примерно через два часа, занятый своими проблемами Кацура вернулся к себе в комнату и только вспомнил о том, что не завтракал. Впрочем, есть и не хотелось. Сейчас нужно было выехать в город и проверить обстановку. Все равно Гинтоки будет "отдыхать" до вечера, а Такасуги вернется к своему Кихейтаю, чтобы сообщить им о слиянии отрядов. Заметное прибавление в рядах Джой - это хорошие известия для тесного круга лиц, с которыми заручился поддержкой Котаро еще в самом начале этой кампании, когда его предложения были опровергнуты и высмеяны. Впрочем, не все так скептически отнеслись к молодому самураю. Он нашел ряд единомышленников, и их Кацура обязан был уведомить. Поэтому он сел перед котацу, достал чернила, кисть, бумагу и принялся писать письма.

- Доброе, окайри, - улыбнулся Кацура, поприветствовав Ясуо. Он был рад его возвращению. Если честно, не хотелось, чтобы он опять влип в какую-то переделку, но нет. Жив, здоров, почти конь. О причинах, по которым его воин затерялся, самурай не спрашивал. Он не считал нужным, контролировать каждый его шаг. Тем более, что у него и без того полно забот. Не маленький.
- М? - оторвался от бумаг Котаро, обернувшись в сторону слуги.
- Любопытную картину наблюдал я сегодня ночью, пока ты так сладко спал, мой молодой господин, - на этих словах самурай чуть не поперхнулся и поспешил отвернуться, скрыв свое смущение. Он что, видел вчерашний бедлам в количестве трех идиотов на один квадратный метр?! Или... то, что случилось потом?! "Ками-сама... я его убью!" Ведь, конечно же, он поймет все неправильно!
- У вас в Киото – гораздо веселее, чем я думал.
- Фууууууууух, - выдохнул облачко, длинноволосый расслабился. Пронесло так пронесло. "Так, стоп?! Что случилось?" Выслушав слишком короткую и малопонятную информацию, самурай уловил лишь "псы сегуната", под которыми наверняка подразумевались шинсегуми. Такую кличку они снискали в народе. Но дальше мысль он потерял.
- Так, а теперь расскажи, только подробно, со всеми мелочами. Что ты видел?
  Отложив кисть, самурай поднялся и пристальным, решительным взглядом "впился" в Ясуо, чтобы не упустить ни одной детали. Это обвинение слишком серьезное. Похоже, что лед тронулся. Взгляд мгновенно переключился на чуть приоткрытую дверь. Похоже, там было оживление. Пройдя к двери, Кацура резко распахнул дверь, уже намереваясь задать трепку тому, кто развесил уши. Но...
- Шинске, ты... - немного опешил. Он думал, что самурай уже ушел. Но... - Продолжай, у меня нет секретов от друзей.

Отредактировано Kotaro Katsura (2013-07-02 10:32:12)

- У-ру-сай, - пока еще ласково, но с холодностью в голосе произнес Кацура своему слуге. Слышать еще и от него про свои ночные "похождения" у него не было ни времени, ни желания. Тем более, длинноволосого напрягал тон и то, как вел себя его... слуга. Самурай не держал его в "узде", а, пожалуй, надо бы задать ему трепку. Он уже не просто начал дерзить. Похоже, у неблагодарного щенка голосок прорезался? Новости, которые принес он, тоже оказались "красочными". Кацура даже не знал, на что первым ему среагировать. Он отверг предложение присесть и продолжил стоять, лишь встал напротив и скрестил руки на груди. После такого он не встанет с ним на один уровень. Самурай терпеть не мог, когда попирали традиции, устои, привычки. Ненавидел, когда шли против своих господ. Хотя он догадывался о "темном" прошлом Ясуо, но только сейчас начал осознавать, что пригрел змею на своей груди.
   А тому было весело. Он продолжал ломать комедию и забавляться. На что Кацура не проронил ни слова. Лишь молча, сосредоточенно и спокойно выслушал.
- Замолчи! - огрызнулся Кацура, чуть уйдя в сторону от брошенной в его сторону подачки. Мешочек с деньгами пролетел мимо и громко звякнул своим содержимым. Какой бы хорошей у Котаро ни была реакция, ловить все, что летело в его сторону - не было в его правилах. Выдержав долгую паузу, заметно посмурневший воин сухо продолжил. Редко, когда он начинал говорить таким тоном, но сейчас был подходящий случай. - Кто тебе разрешил ко мне обращаться в подобном тоне? Или ты забыл, из какого дерьма я тебя вытащил?
Он пнул мыской носка мешок с деньгами, а после наступил, отчего монетки посыпались на пол. - А это, я так понимаю, твоя благодарность? Забери себе, мне это не нужно.
  Длинноволосый пнул эту "подачку" обратно и поднял янтарно-желтые, но холодные от гнева глаза на наглеца. Долго, пристально смотрел в его глаза. Как звери, которые по взгляду определяют силы друг друга. Да, Кацура никогда не держал его за простачка. Перед ним был воин. И... Котаро даже догадывался, какой именно. Преступник. Просто сейчас это должно было подтвердить его предположения. Выдержит - значит, самурай был прав.
- Если так хотел от меня уйти - мог бы попросить. Я тебя неволить не стал бы. А теперь... забери себе. От Шинсегуми придется уходить окольными путями. Пригодится. А цена моей головы - не твоя забота. Убирайся.
  Иначе ему срубят башку. Сейчас длинноволосый был слишком зол, чтобы терпеть пререкания. И все же... он дал ему шанс убраться подобру-поздорову.

_____________________
Урусай* - заткнись, замолчи.

Отредактировано Kotaro Katsura (2013-07-05 16:03:09)