Алебарды, копья, секиры

КОНАГИНАТА — «МАЛАЯ АЛЕБАРДА»

Японская алебарда нагината с длинным древком (в Катори Синто-рю, например, используются алебарды длиной около двух с половиной метров) — оружие вроде бы не шпионское. Она слишком велика, чтобы таскать ее с собой во время ночных операций, сопряженных с лазанием по деревьям, ползанием по кустам и т. д. Однако находчивый мастер «иньского искусства» (яп. ин-дзюцу — так называлась традиция нин-дзюцу в княжестве Цугару) по имени Хоригути Гэнъисай Садамицу изобрел нагинату с укороченным древком, получившую название «конагината» — «малая алебарда», которую он с успехом использовал во время выполнения заданий. Судя по всему, Хоригути был большим любителем оружия с длинным клинком, так как в созданной им школе Хоригути Гэнси-рю помимо техники боя конагината кодифицирована также техника фехтования длинным мечом (нага-тати). Хоригути Гэнси-рю благополучно дожила до наших дней и, возможно, существует даже сейчас. Во всяком случае, еще в середине XX века ее демонстрировал Оцу Икусукэ, владевший несколькими направлениями воинского искусствами, развившимися в княжестве Цугару, в том числе школами нин-дзюцу Накагава-рю и Хориути Кохаято-рю.

Хацуми Масааки утверждает, что в программе школы нин-дзюцу Тогакурэ-рю, патриархом которой он является, также изучались приемы боя с разновидностью алебарды бисэнто, которая, в отличие от стандартных образцов, имеет более широкое массивное лезвие и походит на китайскую алебарду дадао.

Вообще, нагината в Японии считалась женским оружием. Фехтованию ею едва ли не в обязательном порядке обучались практически все женщины. Жены и дочери госи из Ига в этом плане не были исключением. О том, сколь высоко было их мастерство, рассказывает книга «Иранки» («Повесть о мятеже в Ига»), посвященная героической борьбе жителей провинции Ига против нашествия армии князя Оды Нобунаги.

Во время обороны крепости Хидзияма, где укрылись основные силы защитников Ига, из крепости верхом на коне выехала красивая женщина с развевающимися на ветру прекрасными иссиня-черными волосами, перевязанными белой повязкой-хатимаки, в таком же белом[10] одеянии с алебардой в руках. Сначала ее появление вызвало улыбку на лицах некоторых воинов Оды, но уже через несколько мгновений она с них улетучилась. Женщина мастерски владела искусством боя нагинатой и широкими размашистыми ударами рубила головы врагов, словно на покосе. Даже бывалые воины князя пришли в трепет при виде ее удали и попятились назад.

После некоторого замешательства из лагеря Гамоу, военачальника Оды, выехал один из сильнейших воинов и, переправившись через речку Нагата, с копьем наперевес поскакал навстречу богатырше, выкрикивая оскорбления. Это был знаменитый воин из клана Гамоу Тамура Сирота. Однако женщину-воина его появление совсем не смутило. Выхватив из мешочка, висевшего на поясе, сюрикэн, она метнула его во врага. Лезвие угодило Тамуре прямо в правое бедро, и он кубарем полетел из седла. В тот же миг серповидный клинок алебарды богатырши из Ига отхватил ему голову.

После такой скорой расправы с одним из сильнейших воинов уже никто не решался выйти один на один с красавицей. Тогда копейщики Гамоу окружили ее со всех сторон, и несколько десятков копий разом вонзились в ее прекрасное тело.

Так погибла Киё-но годзэн, жена Матии Саманосукэ, которой в ту пору было 38 лет от роду.

СИБАЮРИ — «УДАРНОЕ КОПЬЕ»

Согласно древним преданиям жителей провинции Ига, основным оружием отрядов «ночных демонов» этой местности были копья, называвшиеся «сибаки», длиной около 1 м 60 см. Глагол «сибаку», от которого образовано слово «сибаки», на местном диалекте означает «бить», «драться». Такое название копья ниндзя, согласно одному из главных авторитетов в исследованиях нин-дзюцу Кояме Рютаро связано с тем, что им в основном не кололи, а наносили рубящие удары.

КАМАЯРИ — «КОПЬЕ-СЕРП»

Хацуми Масааки в своей книге «Ninjutsu history and tradition» утверждает, что ниндзя из Тогакурэ-рю использовали «уникальную» (точнее, довольно редкую) разновидность копья камаяри, которая сочетает в себе характеристики копья и серпа (рис. 61).

У всех видов камаяри помимо основного копейного «жала» имеется один (иногда два) боковой серповидный клинок. Однако, если в большинстве случаев концы «серпов» обращены вверх, то в варианте Тогакурэ-рю они наоборот развернуты вниз. Такая разновидность камаяри называется «ситамуко-камаяри» или, если «серпов» два, «ситамуко дзюмондзи-камаяри».

Таким копьем можно не только сражаться в бою. Ниндзя мог зацепиться крюком за гребень ограды и взобраться наверх по древку, использовать камаяри подобно маятнику для «перелета» с ветки на ветку, моментально вытащить всадника из седла с ветви дерева, нависшей над дорогой, подцепив его крюком за горло (рис. 62) и т. д. Помимо всего прочего «копья-серпы» использовались для переноски грузов в качестве коромысла, для запирания дверей и рыбной ловли.

ОНО — «СЕКИРА»

В списке оружия ниндзя значится и это (в целом мало популярное в Японии) габаритное оружие, которое обычные воины использовали лишь для разгрома ворот и дверей укреплений врага (рис. 63).

Дело в том, что секира-оно — стандартный элемент походного снаряжения горных отшельников ямабуси, под личиной которых очень часто пытались скрыть свою коварную сущность «воины ночи» (рис. 64).

Секира ямабуси представляла собой массивное лезвие из высококачественной стали насаженное на длинную дубовую рукоять. Хотя отшельники пользовались им лишь для прокладывания дороги сквозь горные заросли, таким приспособлением можно было без особых проблем «вскрывать» и доспехи противника, словно консервную банку.

Техника боя секирой оно никогда не была канонизирована. Источники молчат о существовании каких-либо школ, обучавших искусству обращения с этим оружием. Поэтому о конкретных приемах боя такой секирой мы можем только догадываться. Впрочем, некоторые приемы можно найти в книгах Хацуми Масааки.

НОШЕНИЕ МЕЧА НИНДЗЯ-ТО

В кино мы то и дело видим ниндзя с заброшенным за спину мечом, с торчащей над правым плечом рукоятью и выступающим у левого бока набалдашником-кодзири. Однако Нава Юмио считает, что таким способом ношения меча ниндзя в действительности не пользовались. Аргументы японского специалиста таковы:

Во-первых, торчащие рукоять и кодзири беспрестанно задевают за ветки и кусты, производя совершенно ненужный шум. Во-вторых, такое положение меча не позволяет делать перекаты и кувырки, так как ножны при этом причиняют боль, а большая гарда грозит распороть лицо или пробить висок. В-третьих, выхватив меч, его практически невозможно вложить обратно в ножны. И, в-четвертых, относительно длинный меч в таком положении просто невозможно выхватить из ножен.

Вообще способ ношения меча за спиной был известен японцам с глубокой древности. Правда, носили его иначе, нежели показывают в фильмах про ниндзя: рукоять над левым плечом, а кодзири у правого бока. Этот вариант хорош тем, что правша может легко выхватить даже довольно длинный меч и столь же легко вложить его обратно. По мнению Навы, именно этим традиционным для японских воинов способом пользовались в случае необходимости «воины-тени», отнюдь не являвшиеся новаторами в данном вопросе.

Другие авторы считают, что ниндзя носили меч на киношный манер лишь тогда, когда надо было куда-то лезть либо ползти (рис. 45).

Как бы то ни было, чаще всего меч ниндзя носили так, как и обычные воины — за поясом на левом боку. Именно это положение наиболее рационально, ибо меч находится в буквальном смысле под рукой. Его можно мгновенно выхватить, вытащить вместе с ножнами или засунуть обратно. Такая свобода маневра очень кстати во время тайного проникновения во вражеский дом. Двигаясь в кромешной тьме, ниндзя почти до конца выдвигал меч вместе с ножнами из-за пояса и орудовал его рукоятью как щупом. Если было нужно сделать кувырок, лазутчик одним движением левой руки сдвигал меч на середину живота, если же было нужно присесть, он перемещал меч на спину. Пролезая в щель под забором, «невидимка» вынимал его из-за пояса совсем, клал наземь, зажимал сагэо в зубах, лез в дыру, а затем втягивал меч за собой шнуром.

ОКРАСКА НИНДЗЯ-ТО

Один из японских исследователей мечей выдвинул любопытную гипотезу, согласно которой ниндзя-то специально делали черными, чтобы отблеск лунного света ночью не выдавал местонахождение лазутчика. По его словам, с глубочайшей древности были известны так называемые «черные мечи» (курогатана), считавшиеся одними из лучших. Это название, по его мнению, объясняется тем, что клинки курогатана целиком покрывались черным лаком.

Действительно, в настоящее время известны некоторые образцы японского оружия, выкрашенные в черный цвет. Известно, например, что в XX веке японцы специально чернили штыки, чтобы они не отсвечивали во время ночных атак. Да и сюрикэны, которые использовали ниндзя, тоже были черными. Тем не менее, гипотеза о «черных мечах» на поверку оказывается совершенно беспочвенной.

Во-первых, название «курогатана» не встречается в древних текстах. Во-вторых, ни один из знаменитых боевых мечей не имеет лакового покрытия. Дело в том, что для шлифовки и заточки такого меча требуются колоссальные усилия, так как необходимо каждый раз удалять весь лак. В действительности, покрытые лаком мечи назывались о-каси-гатана, что буквально означает «меч, даваемый взаймы». В периоды мира князья-даймё заказывали дешевые мечи десятками про запас на случай войны, чтобы после начала военных действий вооружать ими вновь призванных на службу воинов. Так как эти мечи подлежали долгому хранению в арсеналах без употребления, их во избежание ржавления покрывали лаком (хорошие же мечи самураи хранили в бочках с маслом). Мечи о-каси-гатана обычно имели длину от 60 до 70 см, т. е. были слишком длинными для ниндзя.

В.Н. Попенко в своей книжке «Древнее оружие Востока» приводит десятки способов окраски мечей в разные цвета радужного спектра, якобы соответствующие традициям разных школ нин-дзюцу. Он пишет: «Каждая школа, чтобы подчеркнуть свое отличие и индивидуальность, использовала, помимо традиционных, также и клинки «своего» цвета… Рецепты окраски каждая школа хранила в тайне, однако секреты многих цветов были разгаданы». Согласно утверждениям Попенко, мечи Тогакурэ-рю были голубыми, Синсю-рю — сине-черными, Хатуро-рю (вероятно, имеется ввиду Хагуро-рю — прим. автора) — темно-вишневыми, Ёсицунэ-рю — бронзово-коричневыми и т. д. и т. п.

Познакомившись с этими «разгаданными» секретами, автор испытал настоящее чувство зависти: какой счастливый человек, этот Виктор Николаевич Попенко! У него, видимо, в кланах ниндзя обширные связи! Даже в японских музеях нин-дзюцу ни одного крашенного меча нет, а он уже где-то рецепты окраски клинков сразу по одиннадцати школам раздобыл!

Но увы! Крашенных «по-попенковски» мечей в Японии пока не нашли. И как ни поражают воображение отдельных слишком доверчивых «товарищей» голубые мечи школы Тогакурэ-рю, все это чистейшей воды выдумка «горе-ниндзеведа», начитавшегося работ по современной металлургии. Чего стоит только одна фраза в описании технологии хромирования (его, согласно Попенко, использовали «все школы»): «В современных условиях применяются различные способы хромирования (металлизации): электролитический, химический, газоплазменный (напыление), плакированием, осаждением химических соединений из газовой фазы, электрофорезом, вакуумным взрывом, лазерный, плазменный, погружением в расплав и другие». Да, далеко шагнула мысль средневековых лазутчиков…

Нет! Не были мечи ниндзя ни черными, ни серо-буро-малиновыми. И по внешнему виду клинки их ничем не отличались от обычных.

Другой «крутой» отечественный специалист, В. Момот, в своей работе «Традиционное оружие ниндзя» (том 1, с. 176) пишет, что ниндзя за редким исключением никогда не полировали своих мечей, чтобы те не «отсвечивали». Однако и это утверждение далеко от истины, так как в действительности мечи полируют совсем не для красоты, а ради защиты их от ржавчины.

САГЭО СИТИ-ДЗЮЦУ — «СЕМЬ СПОСОБОВ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ САГЭО»

Сагэо — шнур для крепления ножен на поясе — представляет собой длинный плоский шнур, продеваемый в отверстие на специальном выступе ножен, называемом кури-гагата и находящемся в 7–8 см от их устья. После того, как меч в ножнах засовывают за пояс, ножны привязывают к поясу посредством сагэо, чтобы предотвратить его выпадение оттуда и надежно зафиксировать на месте.

Обычно сагэо имеет длину около 180 см. Однако у синоби-гатаны он намного длиннее — от 240 до 360 см. Дело в том, что ниндзя использовали сагэо не только для крепления ножен за поясом, но и другими способами, которые известны под общим названием «семь способов использования сагэо».

1. В абсолютной темноте ниндзя, как и все обычные люди, видеть не могли. Поэтому при проникновении во вражеский дом следовало использовать кое-какие меры предосторожности, чтобы не напороться вдруг на хозяина, севшего в засаду с занесенным над головой мечом.

Если ниндзя предполагал наличие засады, он использовал уловку, именуемую «дзасагаси-но дзюцу», или «дза-сагурино хо», — «техника поиска места» (рис. 46).

Суть этой техники состоит в том, чтобы двигаться в кромешной тьме по комнате по траектории полукруга, используя меч в качестве щупа. Для этого нужно вытащить меч вместе с ножнами из-за кушака, достать клинок из ножен так, чтобы в устье осталось лишь 5–6 см и, взявшись за рукоять, выставить меч вперед(лезвие обращено вверх, спинка меча, естественно, развернута вниз) с подвешенными на нем ножнами как щуп. Чтобы ножны не упали на пол, их нужно придерживать, натягивая сагэо, который сначала держат левой рукой, а потом зажимают между зубами. Приняв такую изготовку, можно перемещаться, двигаясь спиной вдоль стены и как можно ниже припадая к полу. Мечом с висящими на нем ножнами действуют как щупом, двигая из стороны в сторону, словно обмахиваясь веером. Если ножны вдруг натолкнутся на какую-то преграду, значит, в темноте притаился враг — ведь в середине японской комнаты никакой мебели не бывает, а шпион двигается спиной вдоль стены и может хорошо ориентироваться в пространстве. В такой ситуации ниндзя выплевывает шнур, ножны падают на пол, а «невидимка», мгновенно отдернув руку с клинком для замаха, наносит два-три укола в темноту, туда, где был обнаружен объект.

Здесь нужно отметить две дополнительных хитрости. Во-первых, ниндзя должен двигаться, опустившись максимально низко, чтобы его не настиг внезапный горизонтальный рассекающий удар. Во-вторых, уколы нужно выполнять, развернув клинок горизонтально, так как велика вероятность, что они придутся в область ребер. Если клинок стоит вертикально, он наткнется на ребра, и рана не будет опасной.

2. Сагэо можно использовать как замену пояса, если его перерезали в рукопашной схватке, или просто нет под рукой. В случае ранения шнур может заменить жгут для остановки кровотечения путем тугой перетяжки конечности на отрезке, расположенном ближе к сердцу, чем рана.

Другой вариант применения — связывание пленника. Длины «шпионского» шнура вполне для этого достаточно.

Правда, в такой ситуации ниндзя мог воспользоваться и гораздо более короткой веревочкой, длиной в каких-нибудь 6 сун (около 18 см), откуда и происходит ее название: «рокусун-нава» — «веревка длиной в 6 сун». Иное название той же веревочки раскрывает сущность этого способа связывания — «юби-гатамэ-нава» — «веревка для связывания (удержания) пальцев». Пленнику заводили обе руки за спину, скрещивали большие пальцы его рук и крестообразно перетягивали их шнурком пониже сустава (рис. 47).

Освободиться от такой «фиксирующей повязки» практически невозможно. А небольшие размеры шнурка позволяют запросто «перевязать» одним сагэо, порезанным на части, человек семь-восемь.

3. Сагэо можно использовать в качестве ёдзин-нава — «веревки предосторожности» при использовании уловки нава-бари — «натягивание веревок». Этот способ использования шнура входит, кроме того, в число так называемых «хитростей на дороге» (цуро-сикакэ). Чтобы уберечься от «визита» нежданного гостя, ниндзя протягивал веревку поперек входа в свою спальню на высоте голени. В ночной темноте при отсутствии освещения такая веревочная преграда оказывалась весьма неприятным сюрпризом для врага: споткнувшись о нее, он кубарем летел на пол комнаты. Разбуженный шумом падения, ниндзя располагавшийся, как правило, в самом центре комнаты, моментально выхватывал меч из ножен и одним махом наносил удар в том направлении, куда падал незадачливый противник.

4. Перебираясь через высокий забор, ниндзя приставлял к нему синоби-гатану, воткнув ее окованным металлическим кончиком ножен-кодзири в землю. Зажав кончик сагэо в зубах, он отталкивался ногой от широкой гарды и прыгал вверх, стараясь схватиться руками за гребень. Вскарабкавшись на вершину стены, «невидимка» шнуром втягивал за собой меч. Такая уловка называлась «цури-гатана-но хо» — «способ ужения меча» (рис. 48–49).

5. Сагэо использовали для постановки «походной палатки» при ночевке в «полевых условиях» («нонака дзин-бари-но хо» — «постановка лагерем в поле»). Для этого ниндзя обвивал шнуром три-четыре стоящих поблизости друг от друга дерева и сверху натягивал лист промасленной бумаги, под которым можно было укрыться от дождя и снега.

6. Еще один вариант употребления сагэо для устройства «места ночлега» назывался табимакура-но хо — «способ походной подушки». В этом случае использовалась пара мечей — длинный и короткий. Связав шнуры обоих мечей друг с другом, ниндзя туго натягивал их под телом. Мечи помещались вдоль тела, и ниндзя ложился спиной поверх связанных сагэо. Большой меч (дайто) находился слева от шпиона, а малый (сёто) — справа. Спал шпион, обхватив дайто левым предплечьем (рис. 50).

Если подкравшийся враг пытался отобрать меч у заснувшего ниндзя, то связка с другим мечом не позволяла сделать это незаметно. А ниндзя, очнувшись ото сна, но все еще оставаясь в лежачем положении, сбрасывал ножны в сторону ног и одновременно обнажал меч движением руки в сторону головы и закалывал врага. Подобный вариант обнажения меча (батто) очень характерен для ниндзя. Из-за того, что выхватывание происходит одновременно с броском ножен в противоположном направлении, скорость этого движения почти в два раза выше, чем при других способах выхватывания меча.

Кроме того, при неожиданном нападении противника, когда нужно срочно удирать, а времени заткнуть мечи за пояс нет, благодаря связанным сагэо их можно просто повесить на шею и бежать в таком виде, на ходу приводя себя в порядок.

7. Яри-домэ-но дзюцу — «способ остановки копья», или нагацука-дори — «захват длинного древка» — так называется техника оплетания длинного древкового оружия противника вроде копья или алебарды с помощью шнура, чтобы сковать его действия и, воспользовавшись временной беспомощностью, заколоть мечом (рис. 51).

Для этого необходимо вытащить меч из-за пояса вместе с ножнами и мгновенно привязать к рукояти конец сагэо. После этого клинок извлекают из ножен правой рукой. Ножны как дубинку берут в левую руку рядом с устьем (коигути) и вытягивают в сторону противника в положение сэйган: рука находится напротив точки тандэн, локализуемой в месте на три пальца ниже пупка, а кончик оружия устремлен в горло противника. Правую руку с обнаженным мечом поднимают над головой в позицию дзёдан, так чтобы сагэо оказался туго натянутым в вертикальном положении с левой стороны от тела шпиона. В этой позиции нужно ждать действий противника.

Если противник наносит укол копьем в живот, удар отражают скрещенными мечом и ножнами движением сверху вниз, стараясь прижать копье к земле. Если это удалось, следует мгновенно наступить ногой на древко, придавить его к земле и одновременно уколом меча поразить противника. Если противник наносит укол в лицо, удар отклоняется «крестом» снизу вверх, после чего нужно нанести укол мечом, скользя им вдоль древка копья.

Если же противник колет в грудь слева от сагэо, нужно сделать небольшой шаг вперед-вправо по диагонали, отражая укол влево, согнуть левую руку в локте и зажать древко копья в сгибе руки. Затем, скрещивая меч и ножны, оплести шнуром древко копья противника. Следуя за возвратным движением копья, сблизиться с противником и пронзить ему грудь клинком, находящимся в горизонтальном положении.

Если противник выполняет укол справа от сагэо, нужно сделать шаг по диагонали вперед-влево, отклонить копье влево, зажать его древко под правую мышку и оплести шнуром, сковав движения. При попытке противника выдернуть оружие моментально с ним сблизиться и заколоть.
Фехтование ниндзя

Сразу нужно оговориться, что о фехтовании ниндзя (синоби-кэн-дзюцу, синоби иай-дзюцу) мы знаем очень и очень мало по той простой причине, что в старинных источниках эта тема практически не отражена. С другой стороны, кино успело уже сформировать определенный стереотип восприятия «шпионского» фехтования на мечах. Из фильма в фильм мы видим как люди, облаченные в черные костюмы, демонстрируют фехтование мечом на обратном хвате, что и выдается за подлинную технику синоби-кэн-дзюцу (рис. 52).

Спору нет: в руках актеров на телеэкране такие выкрутасы порой выглядят довольно убедительно, но… они не имеют практически никакого отношения к реальной технике фехтования ниндзя. Чтобы понять это, необходимо хорошо представлять, в каких условиях «воинам ночи» приходилось пускать в ход свои клинки.

Чаще всего «сценой» для схваток служили узкие коридоры замков, традиционные японские комнаты с низкими потолками, кустарники, лесные чащи. Одним словом, те места, где широкие размашистые движения по принципу «развернись плечо, размахнись рука» просто неприменимы. Поэтому основу «шпионского фехтования» составляли молниеносные «очереди» коротких уколов. Именно такие приемы лучше всего отвечали потребностям ниндзя.

Кололи ниндзя, как правило, не один, а два-три раза кряду, так как одним уколом далеко не всегда удавалось отправить противника на тот свет, тем более, если дело происходило в кромешной тьме, когда ни дистанция, ни позиция противника не были ясны лазутчику. Колоть следовало, развернув клинок горизонтально. Объясняется это очень просто: при вертикальном положении лезвие могло наткнуться на ребра и не достать до жизненно важных органов. Зато в горизонтальном положении отточенное острие меча проскальзывало между ребрами легко, словно рассекая масло. Кроме того, грамотно пользуясь изгибом меча, ниндзя мог отклонить в сторону оружие противника и таким образом расчистить себе путь к его персоне.

Обратный же хват требует несколько больше пространства для замахов при рубящих ударах. Кроме того, он сильно ограничивает радиус поражения (который у ниндзя, пользовавшихся короткими мечами, и без того был очень мал) и снижает точность ударов, так как лезвие из-за неудобного положения в руке дрожит.

В ряде источников упоминается некая школа «подлинного синоби-кэн-дзюцу» Тонами-рю (по некоторым данным, еще в 30-х гг. нашего века существовали мастера, владевшие техникой этой школы), созданная в начале XVII в. самураем из княжества Уэно провинции Ига по имени Тонами Матабэй Торииси. Сначала этот Тонами, бывший знатоком нин-дзюцу школы Ига-рю, служил семье Тёсокабэ, но позже поступил на службу к клану Тодо, господствовавшему в те времена в провинции Ига. Он преподавал технику фехтования коротким мечом ниндзя-то, которую называл «ин-кэмпо» — «фехтование темного начала (яп. ин, кит. инь)». Исходя из этого названия, некоторые историки предполагают, что в Тонами-рю изучали приемы боя мечом, который держали обратным хватом («хват инь»). Однако в источниках сообщается, что свои знания о бое мечом Тонами почерпнул в школе Тюдзё-рю. При этом в клятвенном письме, переданном мастеру Тонами при поступлении в его школу знаменитым мастером бу-дзюцу Араки Матаэмоном, последний выражает желание изучить школу Синкагэ-рю. Таким образом, Тонами-рю развилась на основе либо Тюдзё-рю, либо Синкагэ-рю. А обе эти школы, относимые современными «специалистами» по нин-дзюцу к так называемым «самурайским», не содержат приемов боя мечом обратным хватом.

Некоторые авторы считают, что ниндзя были особенно сильны в искусстве мгновенного выхватывания меча с последующими ударами — иай-дзюцу, ссылаясь на то, что короткий меч можно выхватить гораздо быстрее, чем длинный. Однако короткие мечи использовались и во многих «самурайских» школах кэн-дзюцу. Например, современный наставник школы Катори Синто-рю Отакэ Рисукэ рекомендует использовать мечи традиции Бидзэн с длинной клинка около 60 см. Он же указывает на то, что знаменитый фехтовальщик из школы Ягю Синкагэ (Бисю) — рю Ягю Тосиканэ (Рэнъясай) использовал длинный меч с лезвием в 1 сяку 9 сунов 8 бу (около 55 см), и короткий — в 1 сяку, 3 суна, 3 бу (около 38 см) — что вполне в традициях ниндзя-то.

В бою ниндзя стремился как можно быстрее разделаться со своим противником, чтобы к тому не успела подоспеть подмога. Поэтому удары наносились в жизненно важные точки человеческого тела, чаще всего в те места, которые не защищены доспехами. Мишенями для колющих, пилящих, режущих и рубящих ударов служили сонные артерии; запястья с внутренней стороны, где проходят вены; подмышечные впадины; низ живота, где между нагрудником и «юбкой» доспехов имеется щель, прикрытая лишь шнуровкой; бедра изнутри, где проходят бедренные артерии; подколенные сгибы при атаке сзади; ахиллесовы сухожилия при внезапном нападении с земли.

С точки зрения перечисленных критериев «шпионского фехтования» исключительный интерес представляет техника боя мечом школы Катори Синто-рю. Например, в ней популярна особая форма вертикального удара, называющаяся «маки-ути» — «крученый удар» (рис. 53).

В маки-ути рассекающий удар сверху наносится не из положения с мечом, задранным в небо (дзёдан-но камаэ), как во многих других школах, а из положения, когда клинок спинкой лежит на вытянутых вперед руках. Благодаря этому удар распространяется как бы не сверху вниз, а вперед, и минимальная высота, требуемая для его применения, значительно ниже по сравнению с обычным ударом из положения дзёдан-но камаэ.

Не менее оригинальна в Катори Синто-рю техника бокового удара ёкомэн-ути (рис. 54).

Если во многих других школах кэн-дзюцу меч для такого удара предварительно заносят назад вбок, то в Синто-рю замах осуществляется таким образом, что острие меча направлено строго вперед, в горло противника. Замах выполняют как короткий удар снизу вверх. В действительности, это даже не замах, а подрезающий удар по кистям противника, поднимающего меч в положение дзёдан-но камаэ. Кроме того, если при ударе с широким замахом вбок у противника есть доля секунды для сближения и контрвыпада, выставленное вперед острие меча в ёкомэн-ути не позволяет ему сделать этот рывок. После этого меч поднимают в позицию дзёдан-но камаэ и по кратчайшей траектории обрушивают на шею или бок противника. Благодаря такой специфической технике, мастер Катори Синто-рю способен наносить боковые удары мечом даже в очень узком коридоре, где другие школы кэн-дзюцу будут бессильны.

Вообще техника фехтования всеми видами оружия в Катори Синто-рю построена на полном контроле дистанции. Поэтому удары мечом в этой школе не проносят, а фиксируют на высоте живота, благодаря чему попытки противника приблизиться к бойцу оборачиваются самонасаживанием на клинок. Огромное внимание в Синто-рю уделяется самым разнообразным коротким техническим действиям, направленным на перерезание артерий, вен, сухожилий. Удары и уколы выполняются по кратчайшим траекториям. В этой школе практически отсутствует техника блокирования меч в меч, чреватого порчей клинка. За счет правильного выбора дистанции боец не подставляет лезвие своего меча навстречу удару врага, а сам наносит удары по его уязвимым точкам.

Техника иай-дзюцу — «искусства обнажения меча» — в Катори Синто-рю также чрезвычайно оригинальна. В ката этого раздела прорабатываются не только реакции на неожиданные нападения врага, но и приемы внезапной атаки из засады. Мастера этой школы сидят на земле не на обоих коленях, а на одном в позе, именуемой «иай-госи». Согласно комментарию Отакэ Рисукэ, главного технического наставника данной школы, эта позиция была позаимствована фехтовальщиками у разведчиков, передвигавшихся короткими перебежками от ямки к ямке, от кустика к кустику и прижимавшихся для маскировки к земле. Притаившись в яме или за камнем в позиции иай-госи, ниндзя-мастер Катори Синто-рю поджидал вражеский патруль, в нужный момент неожиданно взмывал в воздух в высоком прыжке и обрушивал серию молниеносных ударов по врагу. Меч до начала атаки держали вложенным в ножны, чтобы его предательский блеск не выдал разведчика. В атаках чередовали высокие прыжки с быстрыми перемещениями на коленях, когда «ночной воин» припадал к земле, становясь практически невидимым, и разил своих врагов, вспарывая им бедра, пах, голеностопные суставы…

Характерным примером такой техники Катори Синто-рю является ката Нукицукэ-но кэн, один из вариантов расшифровки которого выглядит следующим образом (рис. 55–58).

Разведчик притаился в засаде в высокой траве в позиции иай-госи и ожидает подхода вражеского патрульного, чтобы уничтожить его (1). Когда патрульный входит в поражаемое пространство, он выпрыгивает вперед-вверх одновременно с выхватыванием меча из ножен и молниеносным ударом в горло противника. Этим рассекающим ударом разведчик как минимум лишает противника возможности закричать, позвать на помощь (2). Уходя от возможного контрудара, после прыжка он приземляется на одно колено и с коротким замахом наносит укол кончиком меча, скользя его спинкой по левой ладони. Если первый удар попал в цель, то укол выполняется в горло упавшему на колени противнику. Если же тот успел отшатнуться, то в живот (3–5). Выдернув меч, разведчик со сменой стойки уходит немного в сторону, ударом рукояти сбивая врага спиной на землю. Выдергивание меча совершенно необходимо, так как падающее тело противника может сломать клинок (6–7). Завершает атакующую комбинацию рубящий удар сверху вниз, рассекающий туловище врага пополам (8–9). После этого мастер очищает меч от крови и вкладывает его в ножны (10).

Интересно, что некоторые данные позволяют проследить влияние Катори Синто-рю на традиции фехтования ниндзя из Ига. Так в XVII веке наибольшей популярностью у ниндзя княжества Тодо, располагавшегося на территории провинции Ига и включавшего древний оплот Ига-моно городок Ига Уэно, пользовалась школа иай-дзюцу Ига-рю (рис. 59), разработанная местным госи и членом организации мусокунин (см. «Путь невидимых», с. 394–395) Ига Норисигэ на основе Катори Синто-рю.

Позднее эта школа получила распространение также в провинции Этидзэн. Приблизительно в то же время в Ига Уэно появилось додзё школы кэн-дзюцу Фудзан-рю. Ее создал в 1670 г. самурай из княжества Хисако Ига Дзидаю Такэнобу. Интересно, что этот Ига Дзидаю был не только прекрасным фехтовальщиком, но и знатоком военной стратегии (гун-по) школы Ямага-рю, которая, между прочим, включала в себя оригинальную традицию нин-дзюцу.

Сегодня очень немногие слышали что-либо о группе ниндзя Сагара, которая была сплошь укомплектована мастерами, владевшими ура-тати — секретным разделом кэн-дзюцу школы Тайся-рю, вела тайное негласное наблюдение за деятельностью синоби из элитных подразделений Ига-гуми и Кога-гуми и наводила ужас на мятежных даймё.

Основателем школы Тайся-рю был Марумэ Ивами-но ками нюдо Тэссай Фудзивара-но Нагаёси Курандоса, которого обычно сокращенно именуют Марумэ Курандо. По рассказам, он уже в раннем детстве проявил талант к фехтованию. В 16 лет он поступил в обучение к Амакуса Итоно ками, хозяину замка Амакуса-дзё. Через два года он познакомился с одним из величайших мастеров меча в японской истории Камиидзуми Исэ-но ками Нобуцуной и стал его учеником. Благодаря своим природным задаткам, Марумэ очень быстро постигал премудрости боевого искусства Синкагэ-рю. Именно он ассистировал Камиидзуми Исэ-но ками во время демонстрации его техники фехтования перед сёгуном Асикага. После этих показательных выступлений искусство Камиидзуми было оценено как «несравненное», а мастерство Марумэ Курандо — как «величайшая драгоценность Японии».

В напряженнейших тренировках прошли пять лет, и в 1567 г. Курандо получил от своего наставника полную мастерскую лицензию (мэнкё кайдэн) по школе Синкагэ-рю. После этого он вернулся в свою родную провинцию Хиго (современная префектура Кумамото).

Марумэ Курандо соединил полученные от своих учителей знания с магией божества Мариситэн, уходящей своими корнями в Индию, и основал собственную школу бу-дзюцу Синкагэ тайся-рю, которая, как говорят, «вобрала в себя воинский путь, истоки которого уходят в глубочайшую древность, в век богов Идзанаги и Идзанами». Несколько позднее у Марумэ появилась возможность глубоко познакомиться с китайским ушу, и оценив его по достоинству, он ввел многие китайские элементы в свою школу, которая в итоге получила название Тайся-рю. Главным же секретом этой школы стала техника «скрытого меча» — ура-тати.

После возвращения на родину в Хиго Курандо поступил на службу к господину замка Дзинся-дзё князю Сагара Ёситэру. Служба его проходила поначалу не очень удачно. Когда в 1569 г. разразилась война между Сагара и могущественным кланом Симадзу, Марумэ, возглавивший армию Сагара, потерпел жестокое поражение от Симадзу Иэхисы. После этого он впал в немилость у Сагары Ёситэру. Причем этот период неудач и гонений затянулся на целых 15 лет! Однако именно в этот период «немилости» Марумэ разработал свою школу Тайся-рю (включая технику ура-тати) и подготовил особый диверсионный отряд Сагара синоби-гун.

После прихода к власти Сагары Нагауми Курандо обрел возможность вернуться из «изгнания» и сразу получил жалование в 150 коку — сумма довольно внушительная.

После его смерти на протяжении нескольких поколений властителей Сагара главным наставником по боевым искусствам в их владениях был лучший ученик и любимец Марумэ Курандо китаец Дэн Ринбо (кит. Чжуань Линьфан) Ёриясу. Дэн Ринбо сам являлся мастером ушу, но своего учителя он ставил выше себя и всех других мастеров. Именно Дэн Ринбо стал первым командиром отряда «спецназа» ниндзя Сагара и начальником всей службы шпионажа этого клана.

«Советник» Дэн на поприще шпионажа развил невероятно бурную деятельность. Он создал по всей стране огромную разведывательную сеть, позволявшую быть в курсе всех событий. В нее вошли синоби из Сайга, разгромленные Одой Нобунагой, бывшие сохэи монастыря Нэгородзи, сожженного дотла Тоётоми Хидэёси, ямабуси из Кумано и других районов. В связи с этим возникает несколько вопросов. Во-первых, как удалось китайцу Дэн Ринбо создать столь обширную сеть шпионов?

До поступления в ученики к Марумэ Курандо Дэн Ринбо был членом одной из шаек японских пиратов вако. В этом ничего странного нет, так как современные исследования показали, что эти шайки более чем наполовину состояли из китайцев. Приехав в Японию, Дэн вместе с группой своих «коллег» обосновался в пещере на острове Авадзи — старинном логове пиратов. Во время своей грабительской деятельности китаец успел перезнакомиться со многими пиратами и разбойниками Японского внутреннего моря: «морской армией» Мураками, шайками района Амакуса и т. д., а также с местными сюгэндзя, через которых он получил возможность добывать необходимые сведения.

Второй законный вопрос: зачем нужна была княжеству Сагара, запрятанному глубоко в горах Кюсю, такая шпионская сеть? Дело в том, что сёгунское правительство Токугава поручило князю Сагара контролировать тайную торговлю с зарубежными странами, к которой нет-нет да прибегали различные феодалы в обход строжайшего запрета военных правителей из дома Токугава на всякие сношения с заграницей.

В награду за свою работу князь Сагара получил земельные владения в районе Амакуса, где прежде находились вотчины императора. Вместе с его управляющим туда переехало большое число бойцов из Тайся-рю. На склоне лет Марумэ Курандо вел неторопливую, размеренную жизнь, работал в поле. Рассказывают, что заняться сельским хозяйством его вынудила нехватка продовольствия, вызванная большим притоком воинов из разных провинций, жаждавших овладеть техникой Тайся-рю.

Деятельность самураев Сагара не ограничивалась только борьбой с контрабандистами и пиратами, стремившимися наладить торговлю с заграницей в обход официальных запретов и благодаря этому заработать баснословные барыши. По совету Марумэ Курандо, Дэн Ринбо сформировал десять «командирских» групп, в которые вошли все обладатели мастерских лицензий по Тайся-рю, родственники Марумэ и его ближайших соратников, в верности которых не было ни малейшего сомнения. Интересно, что названия этих групп были заимствованы из «технического каталога» (мокуроку), врученного Камиидзуми Исэ-но ками своему ученику Курандо: Эмпи («Полет ласточки»), Сару-маваси («Поворот обезьяны»), Коран («Буйство тигра»), Дзюттэ («Десять рук»), «Яма-кагэ» («Горная тень») и т. д. Эти «тюнины» сформировали десять групп «гэнинов», по 16 человек в каждой, которые направлялись в разные районы страны для ведения шпионской работы.

Половина «тюнинов» обеспечивала охрану князя Сагара во время его обязательных посещений Эдо.[8] Так как эти «телохранители» были прекрасно знакомы с официальным этикетом и обладали блестящей проницательностью, 24 человека из взяли для службы в замок Эдо в качестве охранников сёгуна.

Факт привлечения чужаков для охраны властителя страны вызвал зависть и злобу со стороны ниндзя-телохранителей из Ига и Кога, усмотревших в нем оскорбление недоверием к их мастерству. По легенде, чтобы подорвать авторитет отряда Сагара воины Ига-моно под началом Хаттори Хандзо Масанари, сына великого ниндзя Хаттори Хандзо Масасигэ, устроили им западню. Во время очередного приезда князя Сагара в Эдо 16 ниндзя из Ига напали на него на лесной дороге неподалеку от станции Мисимаядо и заставы Хаконэ. Однако попытка убийства властителя Сагара окончилась полным провалом: ниндзя Сагара из отрядов Сару-маваси-гуми и Ямакагэ-гуми перебили их всех до единого при помощи секретной техники фехтования ура-тати.

После этого инцидента Масанари, по легенде, поссорившийся с сёгуном, пошел на новую хитрость, организовав нападение на самого Токугава Иэясу (это предание имеет хождение среди жителей Сагара, но у автора есть основания не доверять ему), однако и на этот раз у его ниндзя ничего не вышло. На сей раз надежно сработал отряд Эмпи-гуми, командир которого, в конце концов, даже вынудил Хаттори Хандзо Масанари написать объяснительную записку по поводу инцидента.

После этих инцидентов, продемонстрировавших превосходную подготовку ниндзя Сагара, они получили от сёгунского правительства (бакуфу) задание осуществлять надзор за деятельностью других групп шпионов и выполняли эти обязанности до самой буржуазной революции Мэйдзи.

Что же представляла собой секретная техника фехтования ура-тати? Источники называют ее техникой «меча соединенных воедино трех тел» (сансин иттай-но кэн). Имеется в виду, что ниндзя Сагара постоянно действовали тройками и практиковали групповые атаки, защититься от которых у противника-одиночки не было практически никакой возможности[9] (рис. 60).

Последователи ура-тати овладевали техникой боя не только с мечом, но и с парой коротких мечей (сёто), боевых серпов, коротких копий (тэяри). Они изучали технику метания сюрикэнов, фехтование алебардой, плавание и верховую езду, а также китайское кэмпо, привнесенное лично Дэн Ринбо (например, в технике ура-тати удары мечом сочетаются с разнообразными ударами ногами). При этом, каким бы оружием не были вооружены эти ниндзя, они должны были уметь согласованно действовать в тройке, разя с разных углов, в разной последовательности, на разных уровнях. Все манипуляции холодным оружием сопровождались бросками ослепляющего порошка-мэцубуси по глазам противника.

Если о технике «шпионского» кэн-дзюцу эпохи Сражающих княжеств информация очень скудна, то о том, как орудовали мечом ниндзя из отряда Ига-гуми при сегунах Токугава нам известно довольно много. Дело в том, что ныне мы располагаем большим количеством синхронных документов (в основном это воспоминания современников, а также разнообразные трактаты, наставления и уставы), рассказывающих о жизни и боевом искусстве одного из самых знаменитых воинов элитного шпионского отряда Ига-гуми Хираяма Кодзо Хисому, создателя школы кэн-дзюцу Тюко Синкан-рю и автора нескольких трактатов по фехтованию, по крайней мере два из которых — «Кэнсэцу» («Разъяснение фехтования») и «Кэнтё» («Собрание о фехтовании») — вошли в золотой фонд литературы по бу-дзюцу.

Хираяма Кодзо Хисому родился в 1759 году в семье стражника из отряда Ига-гуми. Его предки из поколения в поколение служили в отряде Ига-гуми, начиная с самого первого набора, который провел великий дзёнин Хаттори Хандзо. Благодаря недюжинному таланту, преданности боевому искусству и упорству он изучил целый ряд школ военного искусства. У Сайто Сандаю он перенял школу военной стратегии Наганума-рю, у наставника Мацусита Киёкуро — технику боя копьем Осима-рю, у великого мастера борьбы Сибукава Бунгоро Токихидэ — дзю-дзюцу и иай-дзюцу Сибукава-рю, у Иноками Рюдзаэмона — искусство стрельбы из огнестрельного оружия школы Буэй-рю. Помимо этого, он изучил верховую езду, стрельбу из лука и плавание.

Наставником Хираямы по фехтованию мечом был мастер школы Синнуки-рю Ямада Мохэй. Ямада был, помимо того, третьим патриархом школы кэн-дзюцу Унтю-рю. Так как Хираяма получил от него полную мастерскую лицензию (мэнкё кайдэн) по Унтю-рю, он считается также четвертым патриархом этой школы. Однако Хираяма изучал технику кэн-дзюцу и других школ, в частности, Синто иссин-рю. Поэтому он основал собственную школу, получившую название Тюко Синкан-рю, которую позднее переименовал в Кобу дзицуё-рю.

Что же представляла собой техника кэн-дзюцу Тюко Синкан-рю? В самом начале трактата «Кэнсэцу» Хираяма совершенно четко определяет сущность своей системы: «Мое кэн-дзюцу предназначено для того, чтобы карать врагов смертью». В отличие от большинства школ того времени, Тюко Синкан-рю была ориентирована исключительно на применение на поле боя и полностью отрицала соревнования. Согласно дошедшему до наших дней «Уставу школы Тюко Синкан-рю» («Тюко Синкан-рю кисоку»), тренировочные бои обычно проводились на бамбуковых мечах-синаях, но без традиционного защитного снаряжения — маски (мэн) и наручей (котэ). При этом противник использовал стандартный синай длиной в 1 метр, а ученик, вполне в традициях ниндзя, короткий бамбуковый меч, имевший длину вместе с ручкой всего около 40 см. Последователи Тюко Синкан-рю старались мгновенно сблизиться с противником и обрушить на него град ударов мечом и всеми конечностями. Удары наносились в полную силу, поэтому травматизм был чрезвычайно велик. Впрочем, самого Хираяму это нисколько не смущало, ведь он старался воспитать не спортсменов, а воинов, готовых умереть на поле боя.

Хотя весь тактический рисунок выглядит довольно необычным по сравнению с распространенным представлением о «самурайском» кэн-дзюцу, анализ генеалогии Тюко Синкан-рю показывает, что эта необычная школа генетически была связана именно с «самурайским» фехтованием. Так, официальная генеалогия Тюко Синкан-рю, помещенная в Бугэй рюха дайдзитэн («Большой энциклопедический словарь школ боевых искусств») начинается с уже небезызвестного читателю Марумэ Курандо, а школа Унтю-рю возводит свою родословную к Ягю Мунэнори, великому наставнику школы Япо Синкагэ-рю.

К этому разговору о связях «самурайских» и «ниндзевских» школ боевого искусства хотелось бы добавить еще несколько фактов. Так, сын великого фехтовальщика, основателя Синкагэ-рю Камиидзуми Исэ-но ками Нобуцуны Камиидзуми Хитатиносукэ Хидэёси основал собственную школу Камиидзуми-рю, в которой смешал нин-дзюцу с техникой фехтования своего отца, который, как известно, был самураем. Сын другого великого мастера меча и основателя школы Касима Синто-рю Цукахары Бокудэна после гибели своего господина Китаба-такэ Томонори бежал в провинцию Ига и передал тамошним ниндзя технику фехтования своего отца.

Сам Хираяма был человеком незаурядным. С точки зрения японских воинских искусств, он являлся совершенным воином, ибо познал и военную стратегию, и боевые искусства, и конфуцианскую науку. Изучив многие боевые искусства, он по подобию пришедших из Китая списков 18 классических боевых искусств составил собственный список, получивший название «Бугэй дзюхаппан рякки» — «Краткие записи о 18 стандартных боевых искусствах», и во всех них достиг мастерского уровня.

Естественно, что все это могло стать возможным лишь в результате титанического, поистине подвижнического труда. И действительно, можно только поражаться тому распорядку дня и стилю жизни, которому следовал Хираяма на протяжении всей своей жизни.

Он вставал в 4 часа утра, обливался ледяной водой, молился духам предков и приступал к тренировкам. Сначала Хираяма выполнял во дворе 400–500 махов шестом длиной около 230 см из белого дуба. Затем по 200–300 раз повторял приемы выхватывания меча из ножен (иай-дзюцу). Орудовал он при этом огромным тесаком длиной в 120 см и шириной лезвия в 9 см, так как считал, что, если человек освоит выхватывание столь неуклюжего оружия, то обращение со стандартным мечом и вовсе не составит ему труда. Далее он практиковал стрельбу из лука и ружья, упражнялся с копьем. Завершала тренировку верховая езда. Так как эта процедура повторялась каждое утро в одно и то же время, соседи даже сверяли часы по «будильнику Хираямы».

Огромное внимание, вполне в духе традиции бунбу рёдо, предписывавшей воину уделйть равное внимание воинским упражнениям и литературе, Хираяма Кодзо уделял изучению классики. Он имел поистине гигантскую библиотеку, в которой, по утверждениям современников, насчитывалось до 8000 свитков на японском и китайском языках. В дошедшем до нас каталоге этой библиотеке значатся 2980 свитков, из которых 1085 посвящены военному делу, а из них 362 — строительству крепостей и изготовлению различных видов вооружения. При этом около 500 свитков были переписаны самим Хираямой!

Хираяма старался не тратить попусту ни секунды, чтобы не потерять физическую форму. Занимаясь чтением, он клал рядом с собой квадратную дубовую доску со стороной около 60 см и без конца обстукивал ее кулаками, которые у него, благодаря такой закалке, не уступали по прочности булыжникам. Когда же чтение надоедало ему вконец, Хираяма прыгал в ванну, наполненную ледяной водой и взбадривался.

Всю жизнь он придерживался особой диеты, основу которой составляли неочищенный рис (гэммай), сырое мисо (намамисо; густая масса из перебродивших соевых бобов, служащая для приготовления супов и в качестве приправы) и разные соленья. Он никогда не употреблял горячего чая и пил лишь холодную воду. При этом Хираяма любил рисовую водку сакэ. До наших дней дошел рассказ о том, как он однажды пировал вместе со своим старшим товарищем и мастером меча Отани Сэйитиро. В это время в харчевню зашел торговец сардинами (иваси). Хираяма заказал себе сардин, отрезал им головы, не очищая рыбу, залил ее мисо и, громко чавкая на всю харчевню, моментально сожрал огромную порцию так, что даже Отани, хорошо знакомый со странностями стражника из Ига-гуми, был шокирован.

Всю свою жизнь он почти не приближался к женщине и не завел жены. Он объяснял это тем, что опасается, как бы жена не стала небрежно обращаться с его матушкой. Как бы то ни было, жизнь Хираяма вел поистине пуританскую. В соответствии с традицией ниндзя из Ига, Хираяма всю жизнь носил прическу ёмогами, позволявшую легко изменять внешность. И в летний зной, и в зимнюю стужу он надевал лишь один костюм авасэ (одежда на подкладке). Даже в самые лютые холода этот воин Ига-гуми не обувал носки-таби, ходил в коротких брюках-хакама, из под которых торчали волосатые голени, на поясе носил длинный меч (как это ни странно, сам Хираяма в повседневной жизни предпочитал мечи с клинком под 90 см). По улицам он гордо шествовал с огромной железной палицей-тэцубо в руках, весом почти в 9 с половиной килограммов!

Согласно «Дзэнгёроку» («Записи о добрых деяниях») до 61 года Хираяма спал на голом земляном полу и не пользовался никакими спальными принадлежностями. Другие источники утверждают (возможно, речь идет о более позднем периоде жизни мастера), что постелью ему служил лишь один тонкий тюфяк (футон) из хлопчатобумажной ткани, который обычно стелили в комнате с деревянным полом. Хираяма пользовался благосклонностью Мацудайры Саданобу, могущественного регента и фактического правителя страны в 1786–1793 гг., и тот, когда ниндзя случайно заболел, подарил ему прекрасный шелковый тюфяк. Однако Хираяма пользовался им лишь одну ночь, а на следующий день отошел ко сну, как обычно постелив свой знаменитый тонкий хлопчатобумажный футон. Когда Мацудайра прознал про это, он преподнес Хираяме целый комплект хлопчатобумажных тюфяков со словами: «Вы уже пожилой человек, поэтому Вам следует спать на постели». Тронутый вниманием Мацудайры, Хираяма стал пользоваться его подарком. Потом он рассказывал друзьям: «Поначалу я чувствовал себя неважно, но потом привык, и теперь могу спать в тепле»…

Фудзита Касуя из княжества Мито как-то посетил хижину Хираямы Кодзо и, пораженный огромным количеством книг и военного снаряжения, сказал: «Говорят, что есть люди, которые заменяют подушку оружием и не бегут от смерти. Сегодня я видел такого человека собственными глазами»…

В «Эдо никки» («Эдосский дневник»), принадлежащем кисти Мори Сиро Масана, самурая из княжества Тоса, поступившего в обучение к Хираяме за полгода до его кончины, подробно рассказывается о последних днях жизни этого удивительного человека. Когда Мори прибыл к нему в дом-додзё, Хираяма был уже разбит параличом, но вовсю ругал нерадивых учеников. В стенном шкафу общей комнаты была установлена 72—литровая бочка с сакэ, из которой старик то и дело отхлебывал большими глотками. В прихожей (гэнкан) были навалены мешки с рисом, полученным в качестве жалованья. Хираяма обжаривал рис прямо в шелухе и ел его в таком виде. Сразу за прихожей помещался тренировочный зал, застеленный татами, площадью около 50 кв. метров. За ним находилась общая комната площадью в 10 татами, в которой было свалено различное оружие: алебарда-нагината длиной около 240 см, деревянный меч длиной в 270 см, длинный синай размером в 180 см, стояло несколько десятков копий, 3 пушчонки, 2 трубы-какаэдзуцу для стрельбы стрелами, а также ружья, тэцубо, алебарды, тренировочные деревянные кони и т. д. Там же помещалось несколько десятков ящиков с доспехами гусоку. Двор густо зарос травой.

Рассказывают, что за некоторое время до своей кончины тяжело больной Хираяма Кодзо еще выходил во двор с шестикилограммовой железной палицей и с громкими криками-киай демонстрировал ученикам боевую технику, так что железный кол свистел в воздухе.

В 24-й день 12-го месяца 1828 года в возрасте 70 лет Хираямы Кодзо не стало. Он был похоронен в монастыре Эйсё-дзи в районе Ёцуя в Эдо (Токио).

Боевые шесты и дубинки

Одним из главных видов оружия ниндзя была во все времена деревянная или бамбуковая палка, либо ее аналоги. Понятно, что в свои ночные рейды «невидимки» шест не брали, так как он мешает лазить по деревьям и стенам. Но для работы в облике монаха, селянина, нищего палка была просто незаменима.

Так, орудуя под видом ямабуси, шпион вооружался конгодзё — специальным многогранным посохом, являвшимся непременным атрибутом горного отшельника. Действуя под видом буддийского священника, он снаряжался стандартным монашеским посохом сякудзё или такой его любопытной разновидностью как рокудзё — «оленья палка» — с насаженными ветвистыми оленьими рогами. Излюбленным трюком ниндзя была маскировка под раненного в ногу воина. В этом случае в качестве боевого шеста выступал примитивный костыль с Т-образной рукояткой, называвшийся сюмокудзуэ. Наложив на глаза рыбьи чешуйки, можно было сыграть роль слепого, в руках которого «трость» смотрелась совершенно естественно. При самой же примитивной маскировке под сельского жителя ниндзя мог воспользоваться коромыслом.

Со всеми этими предметами можно было перемещаться практически беспрепятственно, так как они не привлекали никакого внимания со стороны окружающих, конечно при условии их соответствия внешнему облику и одеянию.

В разных школах японских бу-дзюцу изучали приемы с шестами, дубинками и палочками самой разной длины. Даже палки с одинаковыми названиями в разных школах могли быть разной длины. Возьмем, к примеру, «трость» ханбо. Чаще всего ханбо имела в длину 3 сяку, т. е. 90 см.

Однако уже из самого названия этой «трости» очевидно, что длина ее могла быть и иной. «Ханбо» означает «половинный шест», а шесты бо в разных школах использовались разные. Соответственно известны и более длинные образцы ханбо — до 4–5 сяку (120–150 см).

Вообще, существовали две системы измерения длины оружия: так сказать, фиксированная и под конкретного владельца. Согласно «фиксированной системе измерений» длинный боевой шест делался длиной в 6 сяку (около 180 см), а ханбо — 3 сяку. Если же палки подгоняли под конкретного человека, то, в соответствии с наставлениями разных школ, они могли иметь длину «до уха» (мимикирибо), «до пояса» (косикирибо), «в длину руки с вытянутыми пальцами» (тэсакикирибо), «в длину руки» (тэкирибо). Использовались и более короткие дубинки. Длина тэбо была менее длины руки от локтя до кончиков пальцев. Как правило, эти предметы изготавливали из японского остролистного дуба каси.

Все школы, включающие в свою программу бо-дзюцу — искусство боя длинным шестом — или дзё-дзюцу — искусство боя палкой дзё (90—150 см), можно разделить на две группы: «боевую» и «полицейскую».

В «боевых» школах бо-дзюцу преобладают удары концами шеста, бой на дистанции. Приемы в основном позаимствованы из арсенала копья (яри) — все виды уколов — и алебарды (нагината) — маховые удары. Происхождение такой техники вполне очевидно. Если в бою противник обрубал наконечник копья или лезвие алебарды воина, тому ничего не оставалось, как отмахиваться от него обрубком (рис. 65).

При этом в руках у него все же оставалось довольно грозное оружие, так как, в отличие от относительно безобидной обычной палки, на одном конце обрубка имелся железный набалдашник с шипом исидзуки, которым можно проткнуть человека насквозь. Характерный пример такой техники — бо-дзюцу школы Катори Синто-рю, в которой длина шеста равняется длине алебарды минус лезвие.

В Катори Синто-рю боец старается контролировать дистанцию и не подпускать к себе противника. Один кончик шеста с набалдашником исидзуки почти во всех случаях устремлен в горло противника. Из-за довольно большой тяжести шеста его, как правило, держат обеими руками. Удары направлены в места, не защищенные доспехами, и почти всегда наносятся самыми концами оружия, а не серединой. Для защиты в основном используют отводящие удары концами древка, а подставки выполняют только под руки противника — в противном случае вражеский клинок попросту разрубит шест пополам.

Похожим образом в «боевых» школах используется короткая палка дзё, но в ее арсенале присутствуют и многочисленные приемы, позаимствованные из фехтования мечом. Благодаря этому техника дзё-дзюцу богаче и многограннее техники бо-дзюцу. Дзё нередко держали одной рукой ближе к одному концу или за середину, что позволяло работать как бы прямым и обратным хватом одновременно. Это давало некоторое преимущество в схватке с несколькими противниками. В лицо, горло, в сердце и солнечное сплетение, в пах в бою наносят тычковые удары, а по суставам рук и ног — секущие. В схватке против фехтовальщика-меченосца палку не подставляют под лезвие катаны, а бьют ею противника по рукам или сбоку по его клинку. Последнее действие грозит врагу поломкой меча, который не терпит сильных ударов по боковине. Очень часто в дзё-дзюцу используют удары со скользящим хватом, что делает их непредсказуемыми.

В умелых руках дзё — оружие универсальное и весьма могущественное. Не случайно, по преданию, самый знаменитый из всех японских фехтовальщиков, Миямото Муса-си (1584–1645) свое единственное поражение потерпел от мастера дзё-дзюцу Мусо Гонносукэ, который, кстати, на основе техники Катори Синто-рю создал типичную «боевую» школу Синто Мусо-рю.

В «полицейских» школах бо-дзюцу и дзё-дзюцу основу арсенала составляют различные болевые приемы, удушения, зацепы ног, как правило, позаимствованные из арсенала дзю-дзюцу. Такие школы появились позднее, чем «боевые», — не ранее начала XVII века, когда палки разной длины стали стандартным оружием полиции. Как и в наши дни, при сёгунах Токугава полицейские не имели права просто так без суда и следствия расправиться даже с самым злостным преступником. Закон предписывал задержать его, доставить в участок или тюрьму и предать правосудию. Отсюда специфика техники бо-дзюцу и дзё-дзюцу «полицейских» систем.

У нас нет точных данных, как выглядела техника боя шестом, которую использовали ниндзя из Ига и Кога. Но исходя из специфики их деятельности, можно предположить, что она соответствовала «боевому направлению» бо-дзюцу и дзё-дзюцу. Общеизвестно, что «невидимки» стремились свести «огневой контакт» с противником до минимума, действовали по принципу: дал по башке и «сделал ноги». Они вряд ли имели возможность тратить драгоценные секунды на довольно сомнительные попытки обезоружить противника, сковать его болевым приемом и удержать хитрой «завязкой» суставов, так как для всего этого требовалось обладать немалым превосходством в мастерстве, силе, ловкости, а противник должен был быть в единственном числе. В этой связи можно однозначно сказать, что та техника бо-дзюцу и дзё-дзюцу, которую изучают последователи «современного нин-дзюцу» Будзинкан, никакого отношения к реальной технике палочного боя «невидимок» из Ига и Кога не имеет. Сам создатель Будзинкана Хацуми Масааки в книге «Stick-fighting» (в немецком издании «Hanbo-jutsu») указывает на источник своего мастерства в этой области — школу Кукисин-рю. Кукисин-рю сложилась в первой половине XVII века и изучалась полицейскими, откуда и происходит ее «бросково-болевой» арсенал (рис. 66–67).

Авторы большинства работ указывают, что создателем искусства дзё-дзюцу явился основатель школы Синто Мусо-рю Мусо Гонносукэ. В действительности школы дзё-дзюцу существовали и до него. Однако довлеющее положение Синто Мусо-рю, положенной в основу современного боевого искусства дзёдо, не позволило им прославиться. Большинство этих школ были связаны с объединениями ямабуси. Таковы, например, Гассан-рю, которую разработали сю-гэндзя трёх гор северного края Дэва (Гассан, Хагуро и Юдоно) и передали тамошним ниндзя, носителям школы нин-дзю-цу Хагуро-рю, а также Дайэн-рю, названная по имени своего основателя, горного отшельника Дайэна.

Выделить какие-то «особые, шпионские» приемы с обычными бо или дзё (о «хитрых» «шпионских тростях» мы будем говорить отдельно) довольно трудно. Пожалуй, можно предположить, что «ночные демоны» большое внимание уделяли отработке различных приемов из позиции мунэн мусо-но камаэ. В этой позиции ноги естественно расставлены на ширину плеч, а «трость» или «посох» опущена одним концом на землю возле правой или левой стопы — в зависимости от того, в какой руке держится палка. Мунэн мусо-но камаэ имитирует стандартное положение при ходьбе с посохом в руке. Атака или защита из этой позиции чаще всего выполнялась в виде резкого кистевого щелчка, выбрасывающего оружие по дуге к мишени. Впрочем, аналогичные приемы сплошь и рядом встречаются и в так называемых «самурайских» школах, не имеющих никакого отношения к «воинам ночи».

В бою концом палки нередко загребали песок или грязь и швыряли ее в лицо врагу, стараясь хотя бы на мгновение ослепить его для нанесения решающего удара. А еще длинный шест использовали в опорных прыжках через заборы и как подпорку для ударов ногами в прыжке.

Своя специфика имелась в работе с различными видами особых посохов. Например, монашеским посохом сякудзё, снабженным железными лопастями, можно было орудовать как секирой. На нем же нередко имелись кольца, позволявшие подцепить наконечник вражьего копья или кончик его меча. Ветвистыми рогами посоха рокудзё можно было зажать клинок катаны противника, вырвать ее из рук или даже сломать. Надо сказать, что укол таким посохом был поистине страшен. Он оставлял на теле врага многочисленные рваные раны с неровными краями, которые потом почти не зарастали. Костылем сюмокудзуэ ниндзя подцеплял ноги противника, прихватывал его руки и лупил как киянкой.

А вот короткие «ручные» дубинки тэбо большой популярностью у ниндзя не пользовались, так как техника работы ими довольно ограничена.